Именно моей первой собакой, если так можно сказать, была большая черная овчарка по имени Сэм. Я не помню, как он нам достался, но взяли мы его самым настоящим щенком. Собака, скорее всего, была породистой (не в том смысле, что была с дипломами, а в том смысле, что не была дворнягой), но я не помню, чтобы мы платили за него какие-то деньги, да и не было их у нас.
В двух словах: Не бойтесь, она не кусается.
Еще почему-то мы считали Сэма бельгийской овчаркой и этот «интересный факт» я говорил всем при первой встрече, но на самом деле он был черной восточно-европейской (о чем я узнал буквально год назад).
Так как с Сэмом я провел больше сознательного времени, чем с Кучумом, то и помню о нем намного больше, но по большому счету все эти воспоминания приводят нас к тому, о чем я начал — мы в ответе за тех, кого приручили, а история Сэма это результат безответственности. Из животных того времени Сэм прожил у нас дольше всех.
Помню, как впервые пошел с ним на улицу, чтобы вынести мусор — была зима, вместе с псом я дошел по тропинке до помойки (тогда еще не было мусорных пакетов, и на помойку приходилось ходить с ведром полным остатков еды и всяких картофельных очистков), а затем он привел меня обратно домой, внимательно нюхая собственный след.
Помню, как мы впервые надели на него намордник, и он сидел у входной двери с обиженным видом и был похож на большого грустного медведя.
Помню, как одно время я водил Сэма на занятия к кинологу на зону на 41-километре. Несколько раз в неделю мы ходили на площадку, на которой кинолог должен был заниматься с собаками, но по большому счету с собакой почему-то занимался я — проводя Сэма по всей полосе препятствий. А через некоторое время кинолог куда-то пропал (вместе с нашими деньгами за обучение), а затем нас с мамой даже вызвали к дяденьке милиционеру (в здание напротив СахГУ), где нас спрашивали о том, как так вышло, что сотрудник милиции брал с нас деньги за то, что мы ходили заниматься со своей собакой на площадку для тренировки милицейских собак?
Сэм часто гулял у нас сам по себе. Мы выпускали его с утра, он возвращался через час, скреб лапой в дверь и мы запускали его обратно. Подобное отношение к животным — когда они представлены сами себе, в итоге привела к очевидным последствиям. Но когда тебе лень гулять с собакой ты об этом почему-то не думаешь.
Иногда Сэм пропадал на целую неделю, а затем возвращался в другом ошейнике или с чужим поводком. Очевидно, что кто-то держал его у себя. Такое на моей памяти происходило два-три раза.
А еще Сэм постоянно кидался на людей. Ему было без разницы кто перед ним, взрослый или ребенок. Он лаял, выл, скакал вокруг, и поверьте мне, когда на вас несется огромная черная овчарка — это не одно и то же, когда на вас мерзко гавкает очередной тойтерьер.
Я помню, как отец одного мальчика говорил мне, что его ребенок (мой сверстник) стал заикаться после того, как Сэм кинулся на него. Тогда в детстве я понимал, что это плохо, но не понимал насколько. Вина за все это полностью лежала на нас, но мы об этом даже не задумывались (собака ведь никого не укусила, подумаешь, гавкает — не обращайте на него внимания, вот и все).
Вместе с Сэмом у нас жила дворняжка по имени Сонька. Я не помню, откуда она у нас взялась, но в первый же день, когда она, будучи щенком, попыталась поесть из тарелки Сэма он укусил ее так, что у нее вылез глаз. Благо, через день все встало на свои места (не спрашивайте у меня как — я не помню), и с тех пор собаки были лучшими друзьями.
При этом Сонька была сукой, а это значит, что у нее была течка. И если кто-то не знает, то вокруг текущей собаки тут же начинают виться кобели, а так как раньше собак у людей было значительно больше (так же как и бездомных собак), то выйти в такой день на улице было очень тяжело — кобели постоянно дрались между собой, а так же очень часто кусали и самих хозяев. Но обо всем этом я узнаю сильно потом, а сейчас у Сонки был Сэм.
Сэм никого не подпускал к ней и сам никогда не пользовался данной возможностью. Не знаю, с чем это было связанно, но мы много лет спокойно отправляли гулять их обоих.
В то время мы жили на Пуркаева (в доме, чуть выше почты), а я учился в 22 школе (которая находится там же в девятом микрорайоне). Каждое утро я выходил из дома с двумя собаками и шел в школу, собаки лаяли на других людей и детей, а я делал вид, что не знаю их. Проводив меня до школы, они возвращались домой.
В нашем дворе жила пожилая женщина, которую мы все называли Тётя Полина, а у нее был спаниель, чьего имени я не помню. Мы вместе выгуливали своих собак, и видимо это стало той причиной, по которой Сонька все же залетела от этого кобеля (видимо он втерся к Сэму в доверие).
Не помню, сколько у нее тогда родилось щенков, но в итоге остался только один (одного щенка или котенка всегда нужно оставлять, чтобы он пил молоко у матери). Сонька жила со щенком в самом низу большого шкафа, у которого не было одной двери, а второй дверью я как-то случайно купировал щенку хвост. Щенка мы отдали знакомому, а тот увез его на корабль.
Соньки не стало 31 декабря, когда она не вернулась после очередной прогулки, домой пришел только Сэм. Чуть позже сосед с пятого этажа признался, что, будучи пьяным ему очень захотелось есть, он увидел в подъезде Соньку (которая видимо ждала, когда ее запустят домой), заманил к себе в квартиру и там зарезал. К тому же она была рыжей собакой, а рыжие считаются вкусней.
С Сэмом мы переехали в новую квартиру (вообще, про переезды я могу написать еще не один большой пост) и через некоторое время на новом месте его тоже не стало. Как мне сказала бабка с нашего подъезда, она попросила своего сына зарезать его. Не знаю, насколько это было правдой, но с учетом того, что собака продолжала кидаться на людей — в этом не было ничего удивительного.
И в этом была только наша вина.